Евгений Попов
«Современные апологеты «нэзалежности», упиваясь Конотопом, не пытаются понять, почему народ пошел не за гетманом, а за русским царем, почему современные граждане Украины смотрят на Восток, а не на Запад…»
Подняв восстание против Речи Посполитой, Б. Хмельницкий не обольщался успехами и не заблуждался в военной мощи своего противника. На Корсуньской раде весной 1648 г. было решено обратиться к русскому царю с просьбой принять Малороссию в состав Российского государства. 8 июня 1648 г. Б. Хмельницкий писал в Москву: «Зичили бихмо соби самодержца господаря такого в своей земли, яка ваша царская вельможность православных христианский царь». Такие обращения гетман посылал в Москву и в последующие годы: зимой 1648 года с поручением ездил полковник Силуан Мужиловский; в мае 1649 г.- чигиринский полковник Федор Вешняк.
Русское правительство помогало Малороссии оружием, свинцом, порохом, хлебом и солью, разрешало малороссам беспошлинную торговлю в русских городах, но от «явственного» присоединения Малой России отказывалось.
19 января 1651 г. В Москве собрался Земский собор, на котором говорили о «литовском деле». Царь Алексей Михайлович указал: «Объявить литовского короля и панов рады прежние и нынешние неправды, что с их стороны совершаются мимо вечного докончания, а также запорожского гетмана Богдана Хмельницкого посылки, что они бьют челом под государеву высокую руку в подданство».
В 1652 и 1653 гг. великие и полномочные послы – бояре и князья Б. Репнин и Ф. Волконский убеждали короля Яна Казимира и «панов Раду» соблюдать закрепленные договорами права православного населения. «Лишь тогда мы помиримся с рабами своими – отвечала Речь Посполитая – когда им на шеи свои сабли положим».
1 октября 1653 года Земский собор решил вопрос о принятии Малороссии в русское подданство.
8 января 1654 открылась Переяславская рада, на которой приняли участие представители всех украинских казачьих полков и «великое множество всяких чинов людей». Боярин Бутурлин вручил Хмельницкому знаки гетманской власти – знамя, булаву, парадную одежду. В царской грамоте содержалось обещание держать Малороссию «в обороне и в защищенье» от врагов.
Чтобы воссоединение стало реальностью, России пришлось выдержать три изнурительные войны с Речью Посполитой и Швецией. Продолжались эти войны с небольшими перерывами тринадцать лет.
Вообще, к большой войне Россия была не готова. Русским военачальникам и политикам характер войны был ясен: решительное наступление с полевыми сражениями, в которой надо было противостоять европейской армии с лучшей тогда в мире тяжелой польской кавалерией, пехотными полками из солдат – профессионалов. Как их звали тогдашние русские – «стройной рати».
Имеются сводные данные о русской армии в 1651 году:
Дворян и «детей боярских» — 37569 человек;
московских стрельцов – 8122 чел.;
казаков – 21124 чел.;
татар (легкая конница) – 9113 чел.;
иноземцев – 2707 чел.;
рейтар – 1457 чел.;
драгун – 8462 чел.
Всего «под ружьем» находилось 88461 человек, причем рейтар и драгун, умевших воевать «стройной ратью», менее 10 тысяч. Крайне мало боеспособной пехоты. Московских стрельцов и «иноземцев» не многим более 10 тысяч, солдаты отсутствовали вообще, а пешие казаки несли в основном пограничную службу или стояли гарнизонами в городах.
К 1654 году в царском войске было уже полтора десятка полков «иноземного строя», где полковниками были в основном иностранцы, но под общим командованием русских воевод.
Остальные солдатские и рейтарские полки формировались уже в ходе войны, « в службу» набирали по одному человеку с 20 – 25 крестьянских и посадских дворов. По данным 1661 – 1663 гг. было сформировано:
42 солдатских полка – 24377 человек;
8 драгунских полков – 9334 человека;
22 рейтарских полка – 18795 человек;
2 полка копейщиков – 1185 человек;
1 гусарский полк – 757 человек.
В 75 полках «иноземного строя» насчитывалось 54448 человек. Пехота теперь составляла чуть меньше половины всей армии.
Речь Посполитая располагала 60 – тысячной наемной армией (не считая шляхетских формирований, равноценной нашей дворянской коннице и формируемой по тому же принципу) и систему крепостей, которые поспешно укреплялись.
Пропустим первые годы и начнем со смерти Б.Хмельницкого в 1657 году. Власть захватил генеральный писарь Запорожского войска Иван Выговский, начавший череду гетманов-предателей своего народа. С польским королем осенью 1658 года был заключен Гадячский договор о передаче Украины под власть Польши. Поляки тут же наградили бывшего писарчука и нового подданного титулом: «Гетман русский и первый воеводств Киевского, Брацлавского и Черниговского сенатор». Король обещал новоиспеченному гетману и сенатору 10 тыс. наемных солдат. Выговский договорился о совместных действиях с крымским ханом. Начать решили с «матери городов русских». Почти стотысячное татарско-казачье войско подошло к Киеву. Целый день под городом шло ожесточенное сражение. Воевода Шереметьев, возглавлявший гарнизон, выиграл это сражение, казаки Выговского и крымские татары бежали, бросив 48 знамен и 20 пушек.
Москва желала все-таки решить дело миром. В документах записано: «…уговаривать черкас, чтобы они в винах своих ему государю добили челом, а государь их пожалует по прежнему. А будет добьют челом и вины свои принесут, к кресту привесть и выбрать иного гетмана; а будут они в винах своих ему государю не добьют челом, итти на них войною…».
Воевода Трубецкой уже к 30 января подвел свои войска к Севску, затем перешел в Путивль. Начались переговоры с Выговским – Трубецкой надеялся без войны добиться от гетмана отказа от союза с Польшей. Выговский тянул время, тайком от русских договариваясь с крымским ханом и польским королем. Переговоры длились более месяца, но, тем не менее, уже поняв, что они сорваны, Трубецкой выступил в поход только в конце марта. Вглубь украинских земель дорогу закрывала сильная крепость Конотоп, где заперся с сильным казачьим гарнизоном «наказной северский гетман» полковник Гуляницкий, верный союзник Выговского.
19 апреля 1659 года русские войска, перейдя Сейм, осадили Конотоп. Русский полководец, надеясь на возможность договорится с гетманом, а особенно ориентируясь на царское указание «уговаривать черкас», практически не переходил к активным боевым действиям более двух месяцев. Подготовку к штурму начали только в июне, 30 больших пушек начали обстрел города.
В это время Выговский, сговорившийся с крымскими татарами и поляками, подошел к осажденному городу. 27 июня (по новому стилю) казаки гетмана-предателя напали на русский лагерь. После короткой схватки казаки стали отступать за речку Сосновку, Трубецкой послал преследовать их большой отряд дворянской конницы во главе с воеводами-князьями Семеном Романовичем Пожарским* и Семеном Петровичем Львовым. Русские конники на плечах отступающих форсировали речку и попали под фланговый удар других казачьих полков и спрятанной в засаде татарской конницы. Старый прием еще татаро-монгол, предков крымских татар. Воеводы дворянской кавалерии знали об этом, но пренебрегли осторожностью и были жестоко наказаны. Только немногие дворяне, и «дети боярские» и казаки наказного гетмана Ивана Беспалого (избранного казаками Левобережья и воевавшими против Выговского) возвратились за Сосновку в лагерь русского войска**. За ними мчались победители, практически все главные силы гетманского войска, которым уже мерещилось, что русские в панике бегут.
Их ждало жестокое разочарование – из острожков (дерево-земляных укреплений, которыми по обычаю, заведенному исстари, русские ратники окружали свои станы), из-за обозных телег по атакующей казачьей и татарской коннице в упор раздались залпы пищалей, картечью ударили пушки. Атака захлебнулась, вновь подтвердив старое правило: против пехоты в строю конница бессильна.
Поняв, что осаждать Конотоп, имея в тылу вражеское войско, опасно для русской армии, Трубецкой решился на прорыв. Войско двигалось «таборами», в кольце обозных телег, которые, сомкнувшись, образовывали непреодолимые для противника подвижные укрепления. Русские пехотинцы под прикрытием обоза отражали наскоки конницы противника ружейным и пушечным огнем; через промежутки между телегами вырывались отряды дворянской конницы, рубились с неприятелем и снова возвращались в «таборы», под прикрытие своей пехоты.
Русское войско, неуязвимое для татарско-казачьей конницы, дошло до реки Сейм, создало « предмостное укрепление» из тех же обозных телег и под прикрытием арьегарда переправило по наведенному мосту все пушки, обозы, в полном порядке отступили солдатские и рейтарские полки, дворянская конница. Войско укрылось в Путивле.
Выговский на Путивль идти не рискнул. Наоборот, он поспешно отступил в Чигирин, а затем в Белую Церковь – к польскому воеводе Андрею Потоцкому.
«Победителя» покидали союзники: полковники Цецура, Екименко, Золотаренко, Силин, родной брат Данило Выговский, крымские люди. Краткое правление гетмана – изменника было не просто авантюрой, оно после Гадяча стало «гадким» для жителей Малороссии. Сам он сбежал в Польшу так спешно, что по пути оставил (или назовем прямо – бросил, драпая) жену и сына. Бывшие соратники (или однокорытники у польской кормушки) быстренько схватили их и отправили в Москву***. На второй Переяславской раде гетманом был избран Ю. Хмельницкий. Уже 1 ноября 1659 года в Москве получили известие, что «Юрья Хмельницкий, и с ним вся старшина и казаки и вся чернь в Переяславль приежали и ему Великому Государю в винах своих добили челом, потому ж и веру учинили на том, что им быть его Великого Государя под высокою самодержавною рукою на веки, неотступно, по всей его государевой воле».
* Семен Романович Пожарский – был сыном Романа Петровича Лопаты – Пожарского, а не Дмитрия Михайловича Пожарского, как пишут некоторые авторы, хотя у Дмитрия и Романа был общий прапрадед Федор Данилович Пожарский.
** В те времена учет потерь был строгим, и вопрос не одного финансирования воинов, просто если дворянин погибал в боях и у него не было наследника, то вдове оставалась доля «на прожитие», остальное выдавалось следующему. Дворяне служили с поместья и не имели права бросить службу. Дворянство было служилым, а не привилегированным сословием, как в Польше или во Франции. Контроль осуществлял Тайный приказ, и воеводы не решались преуменьшать урон и врать царю. Есть списки убывших с точностью до человека по полкам и разрядам. Всего, включая пленных, недосчитались 4769 ратников. Например, потери полка самого Трубецкого «на приступах, в боях, при посылках и отходе»: окольничих – 2 человека (Пожарский и Львов), стольников – 1, стряпчих –3, дворян московских – 76, жильцов (низший придворный чин) – 161, перевотчиков – 1, городовых дворян и детей боярских 26 городовых казаков – 887, рыльских казаков – 25, солдат – 6, стрельцов –1, рейтар – 1302, драгун – 397… Как видим, вся тяжесть потерь лежит на коннице. Такая же ситуация в других полках. Пехота не потеряла и сотни человек. Среди погибших 69 «мурз и татар».
В тексте и примечаниях я специально стараюсь дать численный состав войск тогдашней России, точные данные о потерях. Надеюсь, теперь внимательный читатель раз и навсегда перестанет верить в чудовищные по количеству орды «москалей» и также потери русских под Конотопом (некоторые, особенно ретивые, называют цифры до 90тыс.!!!)
***Дальнейшая судьба Ивашки Выговского, как и судьба любого предателя и клятвопреступника была предопределена, поляки поставили к стенке «гетмана русского и первого воеводств….» (читайте титул в тексте). Современные апологеты «нэзалежности», упиваясь Конотопом, не пытаются понять почему народ пошел не за гетманом, а за русским царем … почему современные граждане Украины смотрят на Восток, а не на Запад.
Литература:
В. Каргалов. Полководцы. 17 век.
В. Мединский. О русском рабстве, грязи и «тюрьме народов»
Н. Ульянов. Происхождение украинского сепаратизма.
А. Широкоряд. Россия и Украина…
А. Широкорад. Польша. Непримиримое соседство.
