Затулин: Янукович остается предсказуемым, даже став Президентом

 

Депутат Госдумы РФ Константин Затулин, пожалуй, один из самых известных в Украине российских политиков. Правда, эта известность имеет скорее скандальный характер — за годы президентства Виктора Ющенко он трижды побывал персоной "нон-грата" по причине резких высказываний в адрес Украины. А осенью этого года он чуть не лишился кресла первого зампреда думского комитета по СНГ — поговаривали, что Администрацию Президента и МИД России не устраивает то ли его международная конфликтность, то ли близость к опальному Юрию Лужкову. Как бы то ни было, но риторика Затулина в отношении Украины в последнее время смягчилась: ему явно импонирует новая власть и ее руководитель Виктор Янукович.

О том, как Россия на самом деле воспринимает Януковича, что заставляет Партию регионов осторожничать, и кому выгодны "пятна в политике России" Константин Затулин рассказал в эксклюзивном интервью ЛІГАБізнесІнформ.

 

— Я и сейчас не скрываю своего удовольствия по этому поводу…

 

— А в интервью ЛІГАБізнесІнформ назвали Януковича "более-менее предсказуемым человеком", с которым проще иметь дело. Ваше мнение за это время не изменилось? Вы и теперь считаете украинского Президента предсказуемым?

 

— Виктор Янукович, безусловно, остается предсказуемым человеком, даже став Президентом Украины. Зная его характер и предпочтения, можно более-менее точно прогнозировать его реакцию на то или иное. Для нас важно, что он не враг России, в отличие от Ющенко, помешанного на этой идее. И он (Янукович) это доказывает. Смотрите — вновь открыты шлюзы для общения на самых высоких уровнях, изменилась сама атмосфера украинско-российских отношений. Президенты Медведев и Янукович встречались так часто, что я уже сбился со счета — раз семь, не меньше. Несколько раз заседала межправительственная комиссия, постоянно контактируют премьеры. Уже есть определенные результаты: наиболее ярким было, безусловно, подписание харьковских соглашений. Их подписание и ратификация сняли тревоги, связанные с назревавшим тупиком вокруг проблемы Черноморского флота и были выгодны Украине в плане снижения цен на российский газ.

С приходом Виктора Януковича ушло в прошлое противостояние ветвей власти, разрушавшее Украину. По сути, он сразу оказался способен проводить любое свое решение и в Верховной Раде, и в правительстве. Как известно, на этом новый Президент Украины не остановился, добившись отмены политреформы 2004 года и резкого усиления своих полномочий. Сам способ, который был применен для возвращения этих полномочий, конечно, дискуссионный, но на Украине и за рубежом приняли как данность то, что Янукович теперь обладает существенно большими возможностями и властью, чем его предшественник.

Разве все это не было предсказуемым? Другое дело, что люди, — и мы в России не исключение, — не во всем одинаково оценивают ситуацию, которая оказывает влияние на решения Президента и выбор его действий. Мы не обязаны со всем соглашаться в политике Украины. Мне, например, хотелось бы, чтобы команда Виктора Януковича бережнее обращалась бы с надеждами и тревогами русскоязычной Украины, чтоб он лично поставил точку в затянувшемся споре, отменив позорные указы Ющенко о Бандере и Шухевиче. Но Виктор Янукович — Президент Украины, и у него и его соратников собственное, незаемное представление о том, что и когда нужно делать. Время покажет, кто здесь прав, а пока всем заинтересованным нужно стремиться к тому, чтобы Президент Украины пришел к выводу, что без этого ему не обойтись. Это и есть политика, а Президент — главный политик Украины, путь которого к Банковой не был устлан розами. Не грех напомнить, что ему удалось то, что до сих пор не удавалось никому на Украине — дважды, в 2006 и в 2009 году, вернуться во власть.

Я уверен, что Виктор Янукович будет и дальше отстраивать свою власть на основе своего опыта и представлений. Пример — местные выборы, которые продемонстрировали традиционное для Украины желание прислониться к победителю и разделить с ним прелести пребывания "у руля". По сравнению с 2006 годом, когда Партия регионов была в оппозиции, она, конечно, укрепила свои позиции на местах. С другой стороны, уже на этих выборах проявились и другие тенденции. Можно говорить, что успех Партии регионов был достигнут не везде…

 

 

— Да, на Западной и на Центральной. Идея о том, что Партия регионов представляет всю Украину и способна добиваться результатов во всех регионах, пока далека от воплощения. Как известно, Партия регионов получила от 6% до 60%, — разброс значений очень серьезный.

 

 

— Об этом я и говорю. В целом результаты выборов были положительными для Партии регионов — ее основной соперник, партия "Батькивщина ", плохо выступила на этих выборах. Но свято место пусто не бывает, и на западе страны ситуация радикализировалась.

Партии регионов на будущее надо делать выводы, учитывая то, что электорат Восточной Украины проявил определенную инертность. Это связано с тем, что часть избирателей на востоке, возложив всю ответственность на Януковича, не считает местные выборы существенными, а другая часть разочарована медлительностью в выполнении целого ряда предвыборных обещаний. Я имею в виду все, связанное со статусом русского языка. Фактически только в сфере образования, и то под шквалом критики и наскоков, удалось внести скромные коррективы в прежде проводимый курс дерусификации. Все, что было наворочено за годы Ющенко, продолжает действовать, и пока, в отличие от политреформы, нет даже возврата к положению 2004 года. Мне кажется, Партия регионов незаслуженно пренебрегает этой темой. Может быть, те, кто формирует такую линию, надеются, что это даст свой результат на Западной Украине. Но пока на западе этого не ценят в той степени, в какой рассчитывали политтехнологи Партии регионов. Там, как вы сами обратили внимание, растет радикализм.

Возвращаясь к вашему вопросу о том, нет ли разочарований деятельностью новой власти: нам надо обращать больше внимания на те сферы, которые создают внутренний политический климат — это масс-медиа, политологи, деятели культуры. За прошедшие годы на Украине это формировалось однобоко, под антироссийским углом. Действует большое количество разного рода центров и центриков, фондов и фондиков, которые на скромные по настоящим меркам, но целевые западные гранты, развивают теорию непримиримых российско-украинских расхождений и ищут пятна в политике России. Неблагоприятный фон, шумы и помехи в политэфире заставляют Партию регионов осторожничать. В ней, к сожалению, не так много самостоятельно мыслящих идеологов. А те, которые есть, не пользуются настоящей поддержкой со стороны Януковича и других отцов-основателей партии. Лично Президент считает необходимым сосредоточиться на более просчитываемых, экономических вопросах. Это, в общем-то, привычная линия, я бы даже назвал ее фирменным знаком Партии регионов. Пришедшие в политику управленцы сводят политику к экономике. Вот на западе Украины никто не беспокоится о состоянии химической или металлургической промышленности, зато все придирчиво исследуют вопросы конкуренции языков и национальной истории. На востоке, как там кажется, заняты более конкретным делом. И до тех пор, пока на западе не научатся интересоваться экономикой, а на востоке не заинтересуются тем, как вести политическую линию в избранных, идейно востребованных направлениях — до тех пор не будет ясным видение будущего Украины.

 

  

 

— Алексанр Дугин — одна из русских жертв украинского вопроса. Если серьезно, он представляет одно из направлений мысли, которое имеет право на жизнь. Многие его историко-философские наблюдения стоят того, чтобы от них не отмахиваться с порога. Но мне не кажутся серьезными, например, его собственные попытки политических действий. Все, что связано с Евразийским союзом, тем более его молодежным крылом, — это, скорее, пародия на политику, приводящая к обратным, скандальным результатам.

Что касается тех суждений Дугина об Украине, которые вы цитируете, — это пропагандистское заявление, произнесенное, скорее всего, в полемическом задоре, на злобу дня. Разделять такой вердикт — рисковать оказаться смешным. Многие политики, — причем гораздо более опытные, чем Александр Дугин, — грешат, принимая желаемое за действительное. А я, как уже сказал, вообще не считаю Дугина политиком.

Дугин — идейный человек. Я вообще ценю идейных людей, их мало осталось после того шока, который вся наша духовная сфера испытала в результате распада великой державы. Люди бегут от всякой идеологии так же, как это делает Партия регионов на Украине. В этом нет ничего хорошего, это другая крайность.

Поэтому в принципе я за то, чтобы Дугин продолжал будоражить нас своими суждениями. Будем спорить. Но торопиться предрекать распад Украины — значит не понимать, какое количество людей, на Украине и за рубежом, заинтересовано в ее сохранении. Как минимум, вся украинская элита, ставшая собой в условиях и границах современного украинского государства.

 

 

— Дугин никакого отношения к "Единой России" не имел и не имеет. Его взгляды для нашей партии чрезмерно радикальны. Я тоже не беру на себя смелость называть себя идеологом "Единой России". Вот знаете, почему "Единая Россия" сотрудничает с Партией регионов? Одна из причин как раз в том, что "Единая Россия" — это партия власти. И как партия власти в государстве, отказавшемся от публичной идеологии, она проявляет большую всеядность. Безусловно, в "Единой России" есть и идейные люди, и идейные ориентиры, но она не настолько консолидирована идеологически, чтобы проводить целостную, внутренне не противоречивую идеологическую линию.

 

 

— Я, конечно, был бы против. Именно в тот период, когда Партию регионов преследовали на Украине, я доказывал необходимость работы с ней. Соглашение, подписанное с Партией регионов в 2005 году, было подготовлено именно мною. Хотя на тот момент в руководстве "Единой России" были некоторые сомнения по поводу того, с кем подписывать такой документ. Были скептики, которые считали, что Партия регионов уже не поднимется, и соглашение надо подписывать с Литвиным. Существовал еще один вариант: подпишем и с Партией регионов, и с Народной партией Литвина. Это не произошло, и я рад, что тогда мне удалось доказать, чего надо и чего не надо делать.

Дело ведь не только в том, что Партия регионов сейчас у власти — до этого она почти пять лет была в оппозиции. Дело в том, что Партия регионов — это политическая сила юга и востока Украины, партия в значительной степени русскоязычного избирателя. До тех пор, пока Партия регионов не совершила каких-то непоправимых действий, которые отвратили бы от нее свой электорат, — а она их не совершила, — мы обязаны с ней сотрудничать. Если мы уйдем из этого сотрудничества, то просто предоставим возможность другим влиять на Партию регионов. А такое желание сегодня многие проявляют. Те же американцы, — можете посмотреть, что по поводу Партии регионов, Януковича и контактов с ними есть в материалах "WikiLeaks". За настроения в Партии регионов, как крупнейшей политической силы на Украине, идет борьба.

Я всегда считал, что не в интересах России поддерживать Тимошенко против Януковича (заметьте, — против Януковича, а не против Ющенко). Я не верил в коалицию Януковича с Тимошенко (которую в 2009 году пытались склеить изнутри и извне), признавая важность этих обсуждений только для предотвращения предвыборного альянса между Тимошенко и Ющенко. Я еще в декабре, за два месяца до выборов 2010 г., прямо говорил: Россия в выборы не вмешивается, но на партийном уровне мы не можем не иметь своих предпочтений, и для нас предпочтительна победа Виктора Януковича. Мало кто тогда решился публично последовать моему примеру. Нечто похожее с некоторым промедлением заявил только Константин Косачев (депутат Госдумы РФ, фракция "Единая Россия, — ред.) — ему сложно было бы совсем отмолчаться. Некоторые из моих коллег приватно высказывали убеждение, что Тимошенко власть ни за что не отдаст, что в крайнем случае она сорвет выборы. Я же был уверен, что это невозможно, — по электоральным законам и, если хотите, по законам политической справедливости Янукович победит.

 

 

— Раздражение в политике всегда играет худую роль, а публичное — тем более. Я пока не вижу признаков этого в российско-украинском диалоге. Раздражение, увы, присутствует на высоком уровне в отношениях между Россией и Беларусью. Ничего хорошего это нам не приносит. Между Украиной и Россией этого нет. Только досужие слухи.

 

 

— На самом деле я даже не видел этого ролика. Хотя, конечно, слышал о нем. Знаете, к этому надо проще относиться. Смеяться, право, не грешно над тем, что кажется смешно. Мало ли в деятельности Путина, Медведева, Януковича или еще кого-то из действующих политиков поводов для профессиональных остряков?

Я не знаю, есть ли в этом ролике грубости или оскорбления по отношению к Януковичу, — если есть, то я его осуждаю.

А вообще наши телевизионщики достаточно легко прикладывают в своих передачах российское руководство, бесконечно ерничают над сегодняшним тандемом Путина с Медведевым… Хотя тема достаточно деликатная…

Я не стал бы придавать такое значение всему этому на Украине. Конечно, есть заинтересованные в том, чтобы столкнуть между собой руководство России и Украины. Любой повод сразу искусственно гипертрофируется. Но, поверьте, если я как специалист по Украине не интересовался этим роликом — будьте уверены, наша телевизионная аудитория пропустила его мимо ушей.

 

 

— Нет. Но в отношении Тимошенко, а тем более Ющенко у нас и не было каких-то джентльменских обязательств. Ко всему, вопреки расхожему мнению, у нас редакции телевизионных программ довольно свободны. Да, если говорить о новостийном блоке, он находится под достаточно жестким контролем со стороны властей. Но все остальное (телешоу, концерты, юмористы, сериалы, эстрада) отдано на откуп деятелям телевидения.

  

 

— У меня нет. У меня есть неудовлетворенность собственной работой, недопониманием коллег или каких-то наших официальных структур. Это нормально, иначе надо было бы уже уйти на пенсию. Хотелось бы большего внимания к тем предложениям России, которые остаются нереализованными, — это факт. Мы стараемся убедить украинского партнера в том, что они выгодны самой Украине. Возникает необходимость процесса согласования. Но в этом нет ничего неординарного. Мы прекрасно понимаем: Украина — это крупная европейская страна со своими интересами. Никто в России, например, не думал приставать к Януковичу, хватать его за язык из-за его каких-то туманных предвыборных обещаний по поводу Южной Осетии и Абхазии, которые, став Президентом, он не реализовывает. Мы же понимаем взаимосвязь, которая возникает в головах украинских политиков — они сразу начинают думать о проблемах Крыма, и именно по этой причине не собираются признавать Южную Осетию и Абхазию. Этот вопрос сегодня не является приоритетом в наших отношениях.

Другое дело, что в предвыборный период я вынужден был высказываться по поводу достаточно грубого поведения представителей нынешней власти в Крыму. Во многом это личный персональный стиль Василия Джарты. Мне сейчас не хочется развивать эту тему…

 

 

— Да, болеет, и мне не хочется в этот момент злоупотреблять критикой в его адрес. Но если говорить серьезно, то в результате его политики у нас в России, если хотите, на общественном уровне, возникла озабоченность тем, чтобы на Украине никто не покушался на автономный статус Крыма, чтобы не выхолащивалась крымская автономия. Ведь проблема Крыма существует вне зависимости от смены властей в России и на Украине. На самом деле, автономия — это форма компромисса в решении крымской проблемы. Хотя это нигде не зафиксировано, но, по сути, Россия, как и Украина, является гарантом этой автономии. Не стал бы на этом акцентировать, если бы мы не слышали периодически заявлений о необходимости отмены республиканского статуса Крыма. Сами разговоры на эту тему уже приводят к возобновлению в России разговоров и претензий к сегодняшнему состоянию вещей.

Я считаю важным, чтобы в Крыму Партия регионов видела в русских организациях союзников, как это было в 2006 году, когда такого рода союз под названием "За Януковича!" позволил Партии регионов победить на выборах в крымский парламент. В этот раз Партия регионов, применив достаточно грубые методы политической борьбы, обеспечила себе конституционное большинство в парламенте автономии. Но характер этого большинства вызывает серьезные сомнения — фактически для этого были рекрутированы люди из разных лагерей, со взглядами, без взглядов. Возникло впечатление, что укрепление власти на Украине в Крыму используется просто для продвижения узкоклановых бизнес-интересов. Нам все равно, кто именно на Украине будет стричь купоны Крыма, но национально-культурные интересы русскоязычного большинства на полуострове должны быть защищены. Республиканский статус и сама демократия в Крыму является важнейшей гарантией защиты этих интересов.

То, что я говорил по крымскому поводу, никоим образом не отменяет моего, как вы сказали, удовольствия от того, что к власти на Украине пришла Партия регионов. Я столько лет сотрудничал с Партией регионов, старался, насколько возможно, помочь ей в трудный период. Думаю, те люди, которые не совсем без памяти в Партии регионов, должны это помнить. Я не исключаю, что нам что-то не будет нравиться в той политике Украины, которую будет осуществлять в дальнейшем Партия регионов. Главное — сохранить саму возможность товарищеского диалога, убеждения друг друга на основе аргументов, не строить козней. Мы рассчитываем на то же самое со стороны наших партнеров на Украине — им тоже может что-то не нравиться в нашей политике. Например, я не думаю, что та болтовня, которую у нас развязали определенные либеральные круги о возможности вступления России в НАТО, на руку Партии регионов на Украине. Там имеют полные основания сказать: дорогие друзья, что же вы тогда имеете претензии к нам, если у вас в России у самих есть силы, которые за это ратуют?

Было бы ошибкой всерьез воспринимать разговоры о вступлении России в НАТО. У нас на пространстве СНГ есть своя военно-политическая структура, Организация договора о коллективной безопасности (ОДКБ).

 

 

— Я не думаю, что это сюрприз, и я не вполне убежден, что госпожа Богатырева выражает точку зрения всей Партии регионов. Как известно, в предшествующий период она не удержалась от соблазна получить у Ющенко должность, породив у многих сомнения в своей партийной лояльности. Но это — внутреннее дело Партии регионов.

Мы видим проблемы, связанные не столько с этими словами Богатыревой, сколько с тем, что текущим образом продолжаются все те программы сотрудничества с НАТО, которые были заложены при Юшенко. И хотя на политическом уровне вопрос о вступлении в НАТО снят, на практическом уровне "подготовительный класс" продолжается.

Нас в России коробит, когда некоторые представители Украины, — например, Министр обороны Михаил Ежель, — недолго думая, рассказывают о необходимости военной кооперации с Грузией, о планах обучения украинских военнослужащих грузинскому опыту ведения горной войны. Мы ему можем рассказать об опыте ведения горной войны в 2008 году, если он так настаивает, и об опыте, который есть в этом вопросе у Грузии. Опыт, по-моему, очевидный. Но мы же не считаем, что из-за одного высказывания Ежеля нам надо разрывать дипломатические отношения или считать их программными для украинской политики. Просто есть человек, который сначала говорит, а потом думает.

И у нас такие есть, к сожалению. Приходится нам с этим богатством каким-то образом жить.

 

 

— Это вряд ли возможно. То, что Виктору Януковичу как человеку определенного опыта, склонному к определенным решениям, нравится управляемость в государстве — что ж, большинству людей на Украине нравится, когда власти работают под одним началом, а не устраивают бесконечные конфликты, как в период Ющенко-Тимошенко. Другое дело, что политическая ситуация на Украине принципиально отличается от России. У нас нет Западной России и Восточной России. Есть, конечно, Урал, Сибирь, Дальний Восток, у них свои региональные проблемы, но эти регионы голосуют на выборах примерно одинаково, разброс региональных предпочтений очень небольшой. Что касается Украины, то здесь ситуация совершенно другая: она политически по-прежнему делится на запад и на восток. Так что строить, как вы сказали, путинскую Россию на Украине затруднительно. Это будет натыкаться на обструкцию со стороны западных регионов. Рост сторонников запредельных политических группировок вроде"Свободы "  как раз и является реакцией на такую попытку. Поэтому-то я продолжаю говорить о необходимости федеративной реформы на Украине. Она могла бы смягчить ситуацию, дать западу и востоку представление об определенном минимуме неотчуждаемых прав, которые всегда в их распоряжении, независимо от того, кто у власти в Киеве. В этом же смысл федерализма — в том, что есть определенный объем прав на местном уровне, и если восток считает нужным ставить памятник Екатерине II, то никто не должен пытаться его взорвать или облить черной краской. Точно так же, наверное, как для Западной Украины в сегодняшних обстоятельствах важно, будет там стоять памятник Бандере или нет.

 
— Константин Федорович, в Украине в последнее время все чаще говорят о так называемой "политической экспансии"Патриарха Кирилла — ему вроде даже резиденцию в Киеве собираются строить. Что Вы думаете по этому поводу?

 

— На Украине, — я все-таки буду пользоваться нормами правописания русского языка, — на Украине есть патриаршая резиденция, и не одна. Обращаю Ваше внимание на то, что у Патриарха еще со времен советской власти есть резиденция в Одессе. Ничего необычного в этом нет. Патриарх Кирилл является главой Русской православной церкви, которой принадлежит огромное количество приходов на Украине. В силу этого он часто бывает на Украине — родине нашей православной веры. Возраст и состояние здоровья позволяют ему предпринимать такие многочисленные поездки. Нет ничего странного в том, что ему нужно иметь свое подворье и не в Одессе, а именно в Киеве — там, где расположена святыня православия, Киево-Печерская Лавра.

Я положительно оцениваю такую активность Патриарха Кирилла. Любой на Украине уже успел убедиться в том, что это человек недюжинного ума, который ведет свою работу со всем уважением к Украине и украинской пастве. Он подчеркивает идею не российского мира, а русского. Русский мир не принадлежит Российской Федерации, у него нет государственных и административных границ.

Другое дело, что Украина стала полем расколов. И здесь я усматриваю неблаговидную роль тех политиков с кондовым советским подходом, начиная с Леонида Макаровича Кравчука, которые считали, что религия и церковь — это что-то вроде отдела ЦК КПСС или президентской администрации. Большее преступление против нашей истории, против религии как духовного явления трудно себе представить.

Господин Кравчук как секретарь ЦК Компартии Украины по идеологии, продолжает все воспринимать по-советски, хоть и делает вид, что перестроился. Ну а о Викторе Ющенко вообще не берусь говорить, его до сих пор одолевают мессианские позывы. Я задавал вопрос в открытом письме Ющенко в 2006 году (он мне, конечно, не ответил): почему канцлер Германии не озабочен стиранием различий между католической и протестантской церковью? Почему он не требует создания единой христианской, поместной церкви, как это было в ходу у Виктора Ющенко по отношению к православной церкви на Украине.

Почему Кравчука или Ющенко не беспокоит влияние на Украине ислама, иудаизма или, наконец, католической церкви, официальным главой которой является Папа Римский? В отличие от Кирилла, Папа Римский, — не только духовный, но и светский владыка, — является главой государства Ватикан. И ничего, никаких проблем за время Леонида Макаровича Кравчука или Виктора Андреевича Ющенко с развитием униатства на Украине не возникало. Напротив, шел процесс возвращения униатам их церковной собственности, утраченной в советские годы. Почему же таким нападкам подвергается единство Русской православной церкви? С каких это пор государственная власть, избавившаяся от советского идеологического наследия, должна так грубо вмешиваться в дела церкви? Церковь и религия — это то, что досталось нам от предков. Не нужно, если хотите, грязными руками лезть в это святое дело, придумывая расколы, финансируя все это.

Почему возникает сомнение в том, должен ли Патриарх Московский иметь резиденцию на Украине? Ответ очевиден: всему причиной желание даже в этом плане обособиться от России. Я как председатель Комитета по международным делам Межпарламентской ассамблеи православия категорически против того, чтобы политики искусственно создавали расколы и наносили непоправимые, долго не зарубцовывающиеся раны верующим.

 

  

— Проблемы были не с СБУ, а с самим Ющенко.

 

 

— Моя деятельность не имеет отношения к спецслужбам, я даже не знаком с господином Хорошковским лично. Конечно, я не откажусь от знакомства, но такой жгучей потребности нет. Что касается предыдущего периода, то я объясняю все эти смешные, а иногда не очень смешные истории с моим задержанием, депортацией, объявлением меня персоной "нон-грата" провинциализмом политиков, которые принимали такие решения, их неумением вести диалог. Я вообще-то знаком с Ющенко, встречался с ним накануне выборов в 2004 году, мы провели несколько часов в беседе. И то, что он мне тогда говорил, пытаясь произвести на меня впечатление, резко контрастировало с тем, что он потом начал делать. Я живой свидетель того, как господин Ющенко изменял своим собственным словам и обещаниям. Да, собственно говоря, нет необходимости ссылаться на меня, если, приехав в Москву сразу после избрания Президентом, он обманул Святейшего Патриарха Алексия. Ющенко тогда сказал, что не его дело указывать, в какой храм идти молиться. Это было сказано публично, показано по телевидению. А потом все свои годы президентства он и его администрация занимались именно этим.

Когда у человека нет ни терпения, ни умения вести диалог, он срывается на крик и запретные меры в духе "я начальник, ты дурак". Вот Ющенко и побыл начальником. За это время мне трижды запрещали въезд на Украину. В 2009 году меня вообще задержали, исключительно в хамской форме, мне пришлось три часа провести на трапе самолета. Результатом этого был гипертонический криз. Я до сих пор вынужден в определенной последовательности пить лекарства. До этого случая ничего подобного не было. Вряд ли я буду за это признателен Ющенко или конкретным сотрудникам СБУ, которые проявляли такое служебное рвение.

Я слышал, конечно, о проблемах, которые периодически возникают на Украине, о дискуссиях вокруг действий Службы безопасности Украины в связи с практикой запрета на въезд. В конце концов, я противник любых депортаций или любых ограничений на въезд. Господин Бжезинский (Збигнев Бжезинский — американский политолог и государственный деятель польского происхождения, — ред.) написал немало книг, в которых прямо поднимается вопрос о неизбежности распада России. Тем не менее, он периодически бывает в России, я лично с ним встречался, с интересом слежу за его выступлениями, за его книгами — хотя бы для того, чтобы узнать, что он еще придумал. И мне в голову не приходит, что Бжезинского могут не пустить в Россию и держать три часа на трапе самолета, потому что он плохо относится к России.

Между прочим, я к Украине плохо не относился. То, что я говорил о политике Ющенко, я и сейчас скажу, и через десять лет: он нанес огромный ущерб не только российско-украинским отношениям, но и самой Украине. У нас просто разное видение Украины. У господина Ющенко одно, у меня другое. Меня годами не пускали на Украину. Мне было любопытно, что те самые политики Украине, которые приветствовали практику "черных списков" в отношении меня и моих коллег и в России, грудью встали на защиту Нико Ланге, в отношении которого была проволочка с разрешением на въезд. Сочувствую господину Ланге и надеюсь, что в следующий раз принципы его единомышленников на Украине не будут столь избирательны.

 

 

08.12.2010