Украинский бизнес: права и интересы соотечественников? Нет, не слышали!

 

Закон не должен быть пужало из тряпицы, 

На коем, наконец, уже садятся птицы. 

Русская община Крыма продолжает серию публикаций о полученных результатах мониторинга правового положения соотечественников, проживающих в Крыму.
Настоящая статья посвящена вопросу соблюдения языковых прав и интересов российских соотечественников со стороны субъектов коммерческой деятельности. 

В Законе Украины «Об основах государственной языковой политики» от 03.07.2012 г. (далее – Закон), который перечисляет основные языковые права и очерчивает круг интересов российских соотечественников, проживающих на Украине и в Крыму, есть ряд положений, реализация которых на практике зависит прежде всего от воли представителей бизнеса.

Так, в соответствии с частью 1 статьи 26 Закона, рекламные объявления, уведомления и другие формы аудио- и визуальной рекламной продукции выполняются на государственном языке ИЛИ другом языке по выбору рекламодателя. 

Стоит отметить, что ранее в статье 6 Закона «О рекламе» и в статье 35 Закона «О языках в Украинской ССР» определялось, что рекламные тексты выполняются на украинском языке. Рядом с текстом, изложенным на украинском языке, может быть помещён его перевод на другом языке. 

Таким образом, на сегодняшний день рекламодатель самостоятельно, по собственному усмотрению определяет язык (языки) рекламной деятельности, язык изготовления и распространения рекламы. 

Казалось бы, при таких условиях свободного выбора языка рекламы почему бы не вспомнить о том, что русский язык является языком межнационального общения в Крыму? Он ясен и понятен абсолютно всем крымчанам, независимо от национальной принадлежности. 

Однако, несмотря на благосклонное отношение к этому вопросу языкового закона, всё чаще мы можем наблюдать, как рекламные тексты, особенно на объектах наружной рекламы, выполнены исключительно на украинском языке. Да, это нельзя назвать нарушением закона и нарушением права соответственно, а вот охарактеризовать это как попрание интересов соотечественников вполне обоснованно.

А ещё этот процесс постепенной украинизации рекламной сферы можно назвать лакмусовой бумажкой всего процесса украинизации русскоговорящего Крыма. Кто бывает, к примеру, в Севастополе, тот может обратить внимание на то, что, въезжая в этот город русской славы, вы увидите ежесекундно мелькающий украиноязычный рекламный текст: «гарний мобільний звязок», «низькі ціни», «купуйте вітчизняне», «відпочивайте на Кіпрі» и тому подобное. 

Упрекнуть в пособничестве насильственному навязыванию украинского языка соотечественникам, проживающим в Крыму, через рекламные тексты можно не только бизнес как основного рекламодателя, но и власть как заказчика социальной рекламы. 

Так, совсем недавно в стенах крымского парламента живо обсуждался вопрос о том, что социальная реклама в крымских лесах («не смітіть у лісі» и пр.) выполнена исключительно на украинском языке. И заказчиков такой рекламы за бюджетные средства ни сколько не смутило то, что крымские леса в большинстве своём посещают туристы, говорящие на русском или, что реже, на английском языках. 

Плюс к этому, если учесть то, что партийные поздравления и слоганы, равно как и поздравление президента страны с тем или иным праздником, размещённые на объектах наружной рекламы (бордах, сити-лайтах) относится к политической рекламе, то тут мы можем наблюдать, как основные эксплуататоры предвыборного лозунга «Русскому языку – статус государственного!» поздравляют русскоговорящих крымчан «З Новим роком та Різдвом Христовим», «З Великоднем» и «З Днем Незалежності» и прочее.

Повторюсь, мы не утверждаем, что определение украинского языка в качестве языка рекламы в Крыму является нарушением закона. Нет, закон в данном случае даёт рекламодателю свободу выбора. Мы акцентируем внимание на том, что к числу инструментариев насильственной украинизации относится и способ украинизации рекламной сферы. А это, безусловно, – посягательство на языковые интересы соотечественников. 
Кроме приведенного, есть и другие случаи, когда субъекты предпринимательства уже нарушают языковой закон. 

Так, согласно части 3 статьи 26 Закона, маркировка товаров, инструкций по их применению и прочее выполняется на государственном языке и на региональном языке или языке меньшинства. По решению производителей товара рядом с текстом, изложенным на государственном языке, может размешаться его перевод на других языках. 
Ранее, в соответствии со ст. 36 Закона «О языках в Украинской ССР», маркировка товаров, этикетки на товарах, инструкции по использованию товаров, произведённых в Украине, выполнялись на украинском языке. 

На сегодня, со вступлением Закона в силу, маркировка товаров, инструкций по их применению в обязательном порядке осуществляется, по крайней мере, на двух языках: государственном и на одном из региональных или языков меньшинств. Решение о том, какой региональный язык или язык меньшинств использовать для маркировки данного товара, принимает производитель. 

Учитывая, что язык маркировки и доступность для понимания текста инструкций являются важными элементами продвижения товара на рынке, вполне обоснованно было бы надеяться на то, что хотя бы крымские производители будут выполнять их тексты на языке, наиболее доступном и приемлемом для потенциальных покупателей их товаров и услуг – русском языке. Но не тут-то было! 

В результате проведенного нами исследования конкретных случаев выполнения языка маркировки товаров, были выявлены множественные нарушения вышеприведённого положения закона. Большинство производителей товаров выполняют маркировку к ним исключительно на одном украинском языке, игнорируя предписание закона об обязательном в данном случае двуязычии. 

Среди нарушителей можно выделить такие широко известные крымские предприятия -товаропроизводители, как УЧСП «Крымские воды» ЛТД (г. Саки), ПАО «Крымхлеб», МПК «Скворцово», ФЛП «Мартынов» и другие. 

С другой стороны, в положительном ключе исполнения указанного положения закона можно отметить ПОА «Пивобезалкогольный комбинат «Крым», который всю свою продукцию маркирует на русском и украинском языках. 

На крымских прилавках можно встретить товары из других русскоговорящих регионов, например, из города Одессы, который также промаркирован только на украинском языке. Это отчетливо свидетельствует о том, что данная негативная практика имеет широкое распространение. 

Помимо маркировки товаров, еще более остро для многих крымских соотечественников, плохо понимающих не родной им украинский язык, стоит проблема языка инструкций по применению товаров, предназначенных для лечения или профилактики заболеваний. Вполне ведь очевидно, что от правильного понимания потребителем инструкции по потреблению, использованию таких специфических товаров может зависеть состояние здоровья, а иногда и жизнь человека. 

Из текста части 3 статьи 26 Закона прямо следует, что инструкция по применению лекарственных препаратов выполняется на государственном языке и на региональном языке или языке меньшинства. 

В то же время, Приказ Министерства здравоохранения от 26 августа 2005 № 426, в противоречии с положениями части 3 статьи 26 Закона, гласит о том, что текст инструкций для медицинского применения лекарственного препарата должен быть изложен на украинском языке, и только по желанию производителя рядом с текстом на украинском языке дополнительно текст инструкции может быть изложен на региональных языках или языках меньшинств. 

Учитывая, что Закон Верховной Рады Украины имеет высшую юридическую силу, чем акт правительства, производители инструкций к лекарственным препаратам должны руководствоваться положениями Закона. 

Логичнее всего, исходя из данных переписи населения в Украине, аннотации к лекарствам делать на русском и украинском языках. Но украинские предприниматели не хотят быть логичными. Они даже не стремятся быть законопослушными и социально ответственными.

В результате проведенного мониторинга мы не нашли ни одного (!) лекарственного препарата, реализуемого в крымских аптеках, с двуязычной инструкцией по его применению (украинский язык + один из языков национальных меньшинств на Украине, т.е. не английский). Соответственно, не выявили мы ни единого случая перевода этой инструкции с украинского на русский, что было бы очень удобно для миллионов российских соотечественников, проживающих на Украине и в Крыму. 

Вообще, складывается такое впечатление, что фармацевтический бизнес на Украине принадлежит каким-то русофобам и правовым нигилистам.

Выводы: 
1. Закон даёт рекламодателям право использовать русский язык в качестве единственного языка рекламных текстов. Однако примерно в 20% случаев этим правом предприниматели не пользуются, размещая рекламные тексты на украинском языке. Особенно украиноязычные тексты доминируют в социальной и политической рекламе; 

2. Маркировка на товарах должна быть двуязычной, но многие, даже крымские, производители делают ее только на украинском языке, нарушая закон и ущемляя интересы русскоязычных покупателей; 

3. Тексты инструкции по применению товаров, предназначенных для лечения или профилактики заболеваний должны выполняться на государственном языке и на региональном языке или языке меньшинства. Это требование закона не исполняется практически в 100 % случаев. К сожалению, Закон прямо не предусмотрел, что аннотации к лекарствам необходимо делать с их обязательным переводом на русский язык. Равно так же Закон не предусматривает никакой реальной юридической ответственности за его нарушение субъектами предпринимательства. 

В таких правовых реалиях самым действенным способом воздействия на бизнесменов, открыто допускающих нарушение прав и попрание законных интересов соотечественников, был бы торговый бойкот их товаров и услуг. Но это в теории. На практике такое вряд ли возможно. 

Хотелось бы, чтобы коммерсанты видели мир не только сквозь призму жажды наживы, соблюдая при этом обязанность исполнять законы, но ещё и смотрели на последствия своей деятельности немного шире – под разными ракурсами, что ли. В противном случае эра «дикого капитализма» явно еще не скоро канет в лету. 

Р.S.: Акцентируем внимание тех, кто читает наши публикации с некой толикой их критического анализа, на том, что Русская община Крыма публикует только обобщенные результаты проводимого мониторинга, а не развёрнутый отчёт о всей своей деятельности. 

 

P.S.S.: Мониторинг – систематический сбор и обработка информации, которая может быть использована для улучшения процесса принятия решения, а также, косвенно, для информирования общественности или прямо как инструмент обратной связи в целях осуществления проектов, оценки программ или выработки политики. Наиболее близкий русский эквивалент слова «мониторинг» – отслеживание. 

 

Александр Спиридонов, руководитель группы правового мониторинга, адвокат, член Президиума Русской общины Крыма